Неточные совпадения
— К ней? — спросил Самгин, указав глазами
в потолок. Макаров тоже
посмотрел вверх и, схватясь за косяк двери, ответил...
Клим знал, что на эти вопросы он мог бы ответить только словами Томилина, знакомыми Макарову. Он молчал, думая, что, если б Макаров решился на связь с какой-либо девицей, подобной Рите, все его тревоги исчезли бы. А еще лучше, если б этот лохматый красавец отнял швейку у Дронова и перестал бы вертеться вокруг Лидии. Макаров никогда не спрашивал о ней, но Клим видел, что, рассказывая, он иногда, склонив голову на плечо,
смотрит в угол
потолка, прислушиваясь.
Клим открыл
в доме даже целую комнату, почти до
потолка набитую поломанной мебелью и множеством вещей, былое назначение которых уже являлось непонятным, даже таинственным. Как будто все эти пыльные вещи вдруг, толпою вбежали
в комнату, испуганные, может быть, пожаром;
в ужасе они нагромоздились одна на другую, ломаясь, разбиваясь, переломали друг друга и умерли. Было грустно
смотреть на этот хаос, было жалко изломанных вещей.
Самгин сквозь очки исподлобья
посмотрел в угол, там, среди лавров и пальм, возвышалась, как бы возносясь к
потолку, незабвенная, шарообразная фигура, сиял красноватый пузырь лица, поблескивали остренькие глазки,
в правой руке Бердников ‹держал› бокал вина, ладонью левой он шлепал
в свою грудь, — удары звучали мягко, точно по тесту.
Две лампы освещали комнату; одна стояла на подзеркальнике,
в простенке между запотевших серым потом окон, другая спускалась на цепи с
потолка, под нею,
в позе удавленника, стоял Диомидов, опустив руки вдоль тела, склонив голову к плечу; стоял и пристально, смущающим взглядом
смотрел на Клима, оглушаемого поющей, восторженной речью дяди Хрисанфа...
В дешевом ресторане Кутузов прошел
в угол, — наполненный сизой мутью, заказал водки, мяса и, прищурясь,
посмотрел на людей, сидевших под низким, закопченным
потолком необширной комнаты; трое,
в однообразных позах, наклонясь над столиками, сосредоточенно ели, четвертый уже насытился и, действуя зубочисткой, пустыми глазами
смотрел на женщину, сидевшую у окна; женщина читала письмо, на столе пред нею стоял кофейник, лежала пачка книг
в ремнях.
Услышит о каком-нибудь замечательном произведении — у него явится позыв познакомиться с ним; он ищет, просит книги, и если принесут скоро, он примется за нее, у него начнет формироваться идея о предмете; еще шаг — и он овладел бы им, а
посмотришь, он уже лежит, глядя апатически
в потолок, и книга лежит подле него недочитанная, непонятая.
Дикий-Барин
посмотрел на него исподлобья. Обалдуй слабо пискнул, замялся, глянул куда-то
в потолок, повел плечами и умолк.
Чертопханов снова обратился к Вензору и положил ему кусок хлеба на нос. Я
посмотрел кругом.
В комнате, кроме раздвижного покоробленного стола на тринадцати ножках неровной длины да четырех продавленных соломенных стульев, не было никакой мебели; давным-давно выбеленные стены, с синими пятнами
в виде звезд, во многих местах облупились; между окнами висело разбитое и тусклое зеркальце
в огромной раме под красное дерево. По углам стояли чубуки да ружья; с
потолка спускались толстые и черные нити паутин.
Лоб его странно светился; брови высоко поднялись; косые глаза пристально
смотрели в черный
потолок; темные губы, вздрагивая, выпускали розовые пузыри; из углов губ, по щекам, на шею и на пол стекала кровь; она текла густыми ручьями из-под спины.
Он позвал меня
посмотреть, чтобы поправить ему
потолок в зале, и
в это же время я
в зале вижу — стоит какой-то поп.
Родион Антоныч с тоской
посмотрел на расписной
потолок своего кабинета, на расписанные трафаретом стены, на шелковые оконные драпировки, на картину заводского пруда и облепивших его домиков, которая точно была нарочно вставлена
в раму окна, и у него еще тяжелее засосало под ложечкой.
Яков Петрович дернул меня за фалду фрака и не отвечал, а как-то странно потупился. Я даже заметил и прежде, что во все время нашего разговора он отворачивал лицо свое
в сторону от лежащего господина, и когда тот начинал говорить, то
смотрел больше
в потолок. Очевидно, Яков Петрович боялся его. Однако дерганье за фалды не ускользнуло от внимательного взора арестанта.
Александр выбежал, как будто
в доме обрушился
потолок,
посмотрел на часы — поздно: к обеду не поспеет. Он бросился к ресторатору.
Мой Лебядкин тоже отличился; я, чтобы не рассмеяться, всё
в потолок смотрела, хорошо там
потолок расписан.
Над столом висит лампа, за углом печи — другая. Они дают мало света,
в углах мастерской сошлись густые тени, откуда
смотрят недописанные, обезглавленные фигуры.
В плоских серых пятнах, на месте рук и голов, чудится жуткое, — больше, чем всегда, кажется, что тела святых таинственно исчезли из раскрашенных одежд, из этого подвала. Стеклянные шары подняты к самому
потолку, висят там на крючках,
в облачке дыма, и синевато поблескивают.
Строгий и красивый, он всё повышал голос, и чем громче говорил, тем тише становилось
в комнате. Сконфуженно опустив голову, Кожемякин исподлобья наблюдал за людьми — все
смотрели на Максима, только тёмные зрачки горбуна, сократясь и окружённые голубоватыми кольцами белков, остановились на лице Кожемякина, как бы подстерегая его взгляд, да попадья, перестав работать, положила руки на колени и
смотрела поверх очков
в потолок.
Он вставал, переставлял ночник и склянку с лекарством,
смотрел на часы, подносил их к уху и, не видавши, который час, клал их опять, потом опять садился на свой стул и начинал вперять глаза
в колеблющийся кружок света на
потолке, думать, мечтать — и воспаленное воображение чуть не доходило до бреда.
Когда ночная тьма и сырость охватили Лунёва, он глубоко вздохнул, остановился и
посмотрел в небо, почти чёрное, низко опустившееся к земле, похожее на закопчённый
потолок тесной и душной комнаты.
Устав
смотреть на него, Фома стал медленно водить глазами по комнате. На большие гвозди, вбитые
в ее стены, были воткнуты пучки газет, отчего казалось, что стены покрыты опухолями.
Потолок был оклеен когда-то белой бумагой; она вздулась пузырями, полопалась, отстала и висела грязными клочьями; на полу валялось платье, сапоги, книги, рваная бумага… Вся комната производила такое впечатление, точно ее ошпарили кипятком.
Посредине пола, на голой земле, лежала Людмила, разметав руки. Глаза ее то полузакрывались, то широко открывались и
смотрели в одну точку на
потолок. Подле нее сидела ее пьяная мать, стояла водка и дымился завернутый
в тряпку картофель.
А она останавливалась и
смотрела на него со вниманием, точно
в лае этого дурачка находила ответ на свои мысли, и, вероятно, он притягивал ее так же, как брань Степана. А дома ожидало ее какое-нибудь известие, вроде того, например, что деревенские гуси
потолкли у нас на огороде капусту или что Ларион вожжи украл, и она говорила, пожав плечами, с усмешкой...
Все остальное время Персиков лежал у себя на Пречистенке на диване,
в комнате, до
потолка набитой книгами, под пледом, кашлял и
смотрел в пасть огненной печурки, которую золочеными стульями топила Марья Степановна, вспоминал суринамскую жабу.
Он поднимал палец к
потолку, на пальце сверкал волчьим глазом зеленоватый камень, а какой-то широкогрудый купец с собачьей головою, дёргая Артамонова за рукав,
смотрел на него
в упор, остеклевшими глазами мертвеца, и спрашивал громко, как глухой...
Пётр лежал
в постели, закинув руки под голову, бородою
в потолок, искоса
смотрел на жену и находил, что она похожа на какую-то машину, а от её мази пахнет варёной севрюгой.
Два вечера добивался я: чего недостает мне
в моем углу? отчего так неловко было
в нем оставаться? — и с недоумением осматривал я свои зеленые, закоптелые стены,
потолок, завешанный паутиной, которую с большим успехом разводила Матрена, пересматривал всю свою мебель, осматривал каждый стул, думая, не тут ли беда? (потому что коль у меня хоть один стул стоит не так, как вчера стоял, так я сам не свой)
смотрел на окно, и все понапрасну… нисколько не было легче!
Нет, веяние современного образования коснулось и Обломова: он уже читал по выбору, сознательно. «Услышит о каком-нибудь замечательном произведении, — у него явится позыв познакомиться с ним: он ищет, просит книги, и, если принесут скоро, он примется за нее, у него начнет формироваться идея о предмете; еще шаг, и он овладел бы им, а
посмотришь, он уже лежит, глядя апатически
в потолок, а книга лежит подле него недочитанная, непонятая…
В комнате было страшно накурено, дым волнами стоял до самого
потолка; от выпитого вина и пропитанного табачным дымом воздуха голова у меня начинала кружиться, а Мухоедов с побледневшим лицом по-прежнему сидел на диване, то принимаясь что-нибудь рассказывать с лихорадочной поспешностью, то опять смолкал и совершенно неподвижно
смотрел куда-нибудь
в одну точку.
Так как описание пыток и казни всего более возбуждало его, я стал ему читать именно это место. Он слушал, неподвижно растянувшись на полу кверху грудью, и, не мигая глазами,
смотрел в закопченные своды
потолка.
Посмотрев с минуту
в потолок, хозяин приподнялся и сел, говоря тоскливо...
В свободное время ложился на пол и упорно
смотрел в своды
потолка. Лицо у него осунулось, глаза утратили свой ясный детский блеск.
Потолок был низок и закопчён, со стен
смотрели тёмные пятна каких-то картин и гравюр
в грубых золочёных рамах — всё было тяжело, старо и издавало неприятный запах.
— Не убегет. Да ён, ваше благородие — надо правду говорить — смирной… Кою пору все только лежит да
в потолок смотрит. Дрыхнет ли, так ли отлеживается, шут его знает… Раз только и вставал-то: поесть бы, сказывает, охота. Покормил я его маленько, попросил он еще табачку на цигарку да опять и залег.
Гаврила Пантелеич (
посматривая на
потолок и указывая рукой). А
в этом месте протекает!
И начинал,
в потолок посмотрев,
Грустное что-то читать нараспев.
Комната вся была оклеена сборными обоями: несколько полосок французских атласных, несколько хороших русских и, наконец, несколько дешевеньких; штукатурный
потолок был весь расписан букетами, так что глазам было больно
смотреть на него;
в переднем углу стояла красного дерева киота с образами и стол, на котором были нарисованы тарелки, а на них — разрезанные фрукты, а около — серебряные ножи и вилки; лавок не было, их заменяли деревянные стулья, выкрашенные как будто бы под орех.
Таков и наш фасад был; но внутри
Характер свой прошедшего столетья
Дом сохранил. Покоя два иль три
Могли б восторга вызвать междометье
У знатока. Из бронзы фонари
В сенях висели, и любил
смотреть я,
Хоть был тогда
в искусстве не толков,
На лепку стен и форму
потолков.
— Вот видишь: за три-то тысячи таскаться всю жизнь по урокам! А я сижу себе да
посматриваю: хочу — делаю, хочу — нет; если бы фантазия пришла хоть целый день
в потолок плевать, и то можно. А денег… денег столько, что они — «вещь для нас пустая».
Это было деревянное здание с полом и
потолком, с одними дверями, открывающимися на улицу, с двумя окнами, из которых одно
смотрело на реку, а другое —
в лес.
Большая зала старинного помещичьего дома, на столе кипит самовар; висячая лампа ярко освещает накрытый ужин, дальше, по углам комнаты, почти совсем темно; под
потолком сонно гудят и жужжат стаи мух. Все окна раскрыты настежь, и теплая ночь
смотрит в них из сада, залитого лунным светом; с реки слабо доносятся женский смех и крики, плеск воды.
Мне не спится по ночам. Вытягивающая повязка на ноге мешает шевельнуться, воспоминание опять и опять рисует недавнюю картину. За стеною,
в общей палате, слышен чей-то глухой кашель, из рукомойника звонко и мерно капает вода
в таз. Я лежу на спине,
смотрю, как по
потолку ходят тени от мерцающего ночника, — и хочется горько плакать. Были силы, была любовь. А жизнь прошла даром, и смерть приближается, — такая же бессмысленная и бесплодная… Да, но какое я право имел ждать лучшей и более славной смерти?
Он торопливо вышел
в дверь направо. Бледная кухарка тяжело вздыхала. Солдаты
смотрели на блестящий паркет, на большой черный рояль. Высокий подошел к двери налево и открыл ее. За ним оба другие пошли. На
потолке висел розовый фонарь. Девушка, с обнаженными руками и плечами, приподнявшись на постели, испуганно прислушивалась. Она вскрикнула и закрылась одеялом. Из темноты соседней комнаты женский голос спросил...
Одна вздыхала и крестилась, что бы ни показывал монах: светскую картину, портрет, мозаичный вид флорентийской работы; а когда его приперли сзади к заставке открытой двери
в крайнюю светелку с деревянной отделкой и зеркальным
потолком, где владыка отдыхал
в жаркую пору, одна из старушек истово перекрестилась,
посмотрела сначала на соломенную шляпу с широкими плоскими полями, лежавшую тут же, потом на зеркальный
потолок в позолоченных переборах рамок и вслух проговорила слезливым звуком...
Керосинка без стекла тускло горела на столе, дым коптящею, шевелящеюся струйкою поднимался к
потолку. По стенам тянулись серые тени. За закоптелою печкою шевелилась густая темнота. И из темноты, казалось мне пристально
смотрит в избу мрачный, беспощадный дух дома. Он намечает к смерти ставшую ему ненужною старуху; как огромный паук, невидимою паутиною крепко опутывает покорно опущенные плечи девушки…
С надеждою обернулся он к окнам, но оттуда угрюмо и скучно
смотрел грязный городской туман, и все было от него желтое:
потолок, стены и измятая подушка. И вспугнутые им чистые образы прошлого заколыхались, посерели и провалились куда-то
в черную яму, толкаясь и стеная.
И он молчал,
смотрел на
потолок в одно давно им замеченное пятнышко и думал, что он сжигает свою жизнь и никогда у него не будет ни славы, ни счастья.
Еще я понял, что такое пустота. Это очень страшно и необыкновенно. Она всюду и во все стороны, от меня и до самой луны, на которую я вчера
смотрел с Английской набережной. Особенно страшно и необыкновенно, что она захвачена домами, квартирами и обведена стенами и
потолком.
В каждой квартире,
в каждой комнате есть немного пустоты.
Проходили угарные, чадные ночи и беспощадно карающие белые дни, и часто, чаще, чем прежде, гулко раздавались
в пустой квартире шаги тетки, а он лежал на своей кровати,
смотрел в знакомое пятнышко на
потолке и шептал...